» ДЕД МОРОЗ В ЗАПАСЕ
искусство
Какой же новогодний праздник обходится без Деда Мороза? Вопрос риторический. Но как работается Деду Морозу в современной культуре? Об этом мы поговорили с актером Курского драматического театра Виктором Александровичем Зорькиным, являвшегося на протяжении многих лет главным Курским Дедом Морозом
-Говорят, если человек в детстве не хотел быть актером или военным, то детство прошло скучно. У Вас все эти желания присутствовали. Вы хотели стать и моряком, и артистом. Как мечта о театральной сцене, переросла в цель жизни?
-Стать моряком я хотел с раннего детства. Мне всегда нравилась их красивая форма. Чуть позже появилось желание стать следователем или оперативником. Присутствовала в этом определенная романтика. А в то, что стану артистом, питал уверенность с девятого класса школы. В этом были убеждены и мои одноклассники. Я постарался оправдать их надежды. Но существовала и другая причина. Когда я служил в армии, шефство над нашей воинской частью осуществлялось театром имени Вахтангова. Демобилизовавшись, я поехал в Воронеж, где только открыли институт искусств. Театральный факультет возглавили профессор Щукинского училища Борис Григорьевич Кульнев, принадлежавшей к Вахтаноговской школе и профессор ГИТИСа Ольга Ивановна Старостина. Это судьба! В студенческие годы со мной репетировал роль Чичикова великий Борис Захава. Я счастлив, что меня учили такие выдающиеся люди.
-Вы из семьи военных, в тоже время родились в такую эпоху, когда отношение к театру было особое. Не все разрешалось показывать, говорить. Осуществлялся тщательный предварительный просмотр выпускаемого материала. На этом фоне логичнее было предположить, что сын пойдет по стопам своих родителей. Как удалось сохранить свое детское желание?
-После школы я работал в Воронежском драматическом театре, а в то время телевизоры были не у всех. И, когда мы выезжали со спектаклями в села, райцентры – залы были битком. Все ждали с нетерпением приезда артистов. Что касается семьи военных, то, во всяком случае, маме, мое занятие нравилось. Она любила театр, и сама, в комсомольские годы, занималась театральной самодеятельностью. А папа понимал, что из меня не получится ни математика, ни академика. Он первый принес объявление о наборе во вспомогательный состав театра. У меня все это в семье приветствовалось. К сожалению, отцу не удалось увидеть меня на сцене. Но все сложилось, как надо, и родители не препятствовали моему желанию.
-В Курский драматический театр Вы приехали в 1980 году. До этого работали в Оренбургском театре, затем в Воронежской филармонии. Как Вы открыли для себя Курск?
-В советское время было хорошо поставлено дело с распределением выпускников. Это сейчас они ищут сами себе работу. В то время приезжали режиссеры со всей страны на просмотр спектакля, и я был приглашен в Оренбургский драматический театр. Но там меня одолела тоска. Я не выдержал. Сыграл роль Бабы-Яги и решил уехать. Главный режиссер мне тогда сказал:
— Виктор! Ты можешь уйти из моего театра, но из профессии не уходи!
Я ему за эти слова благодарен до сих пор. Уехал из Оренбурга, работал разово в Воронежском драматическом театре, подменял кого-то, если заболевали. Затем работал в филармонии. И вдруг я узнаю, что в мой институт приехал режиссер, из Курского драматического театра – Владимир Владимирович Бортко. Я стоял, ждал его выхода у подъезда в институт. Как только он вышел, подошел к нему и спросил, можно ли устроиться в его театр? На что он мне ответил – я беру тебя, без всякого просмотра. Позже я выяснил, почему он сразу меня взял, да ещё на главную роль. Спросив его об этом, он мне ответил:
— Ты был весь такой шабутной, крученый. Очень походил на Мишку из повести Астафьева – Звездопад.
Вот так я попал в Курск. Вообще у меня с Владимиром Владимировичем сложились хорошие товарищеские отношения. Мы с ним, даже можно сказать, дружили, не смотря на разницу в возрасте. Он часто приглашал меня праздновать Новый год к себе, но я не ходил. Мне казалось это неловким.
-Виктор Александрович! Вы актер театра, но мне известно, что у вас есть опыт работы в кино. Почему не понравилось?
-Дело в том, что мой хороший друг по Воронежу, Юра Глотов, одно время работал директором на Ленфильме. Я его просил, чтобы пригласил сняться. Он мне ответил, что ему не выгодно меня приглашать, так как нужно отпрашивать с работы, оплачивать, мне, дорогу, гостиницу. А что касается остальных съемок, то это просто случайность. Когда снимали сериал «Лесник», отсняли всех актеров из Брянска. Мне предложили поехать, я и согласился. Работать-то надо. Мне выделили роль генерала, правда, снимался я в штацком. Если сравнивать кино с театром, то в театре есть сцена, зал, зритель, от которого идет отзыв и, за счет этого, приятно работать. В кино такого нет. Там стоит толпа рабочих, мне никто ничего не объясняет, как играть. Снимал один продюсер, по своему сценарию фильм «Деревня генералов». К восьми утра на съемки приезжаешь и ждешь своего выхода на площадку. За целый день ты можешь ни разу не выйти. Мне не понравилось. Я понимаю, что кино – популярно, там можно заработать большие деньги, но театр, это душа.
-К слову о душе. В вашей коллекции спектаклей, отдельное место занимают «детские» работы. Какая из частей коллекции вам больше по душе?
-Жизнь актера очень многогранна. Приходится подрабатывать поначалу Дедом Морозом, чтобы заработать какую-то копейку. Затем корпоративы, проведение свадеб. Чего только не было в моей жизни! Я работал и арт-директором казино. Все это интересно, но интереснее находится в самом спектакле, чем режиссировать. С одной стороны, приятно осознавать, что твои постановки нравятся не только детям, но и их родителям. С другой стороны, очень сложно работать со своими коллегами. Потому что мы с ними работаем вместе на одной сцене в качестве актеров, и вдруг я становлюсь режиссером над ними. Это довольно непросто, так как каждый актер считает, что ты тоже актер, поэтому, зачем командуешь куда идти и что делать? Но меня радует то, что многие понимают, что режиссер смотрит со стороны и он лучше видит, как нужно сделать. Я сам, как актер, привык подчиняться воле режиссера. Могу, конечно, и поспорить, но достаточно аргументировано. Быть режиссером сложнее, чем быть актером.
-Вы также известны своими новогодними работами. На протяжении нескольких лет являетесь главным курским Дедом Морозом. Как относитесь к этой роли?
-На самом деле, я уже не являюсь Дедом Морозом. Этот персонаж, безусловно, главный на всех новогодних представлениях. И для того, чтобы его играть, нужна определенная энергетика и силы. Не то, чтобы я все это утратил, просто надо вовремя уходить. Да, часто был Дедом Морозом на областных елках. Это сказка для детей и нужно ее отыграть так, чтобы дети в нее поверили. Хотя я еще могу быть Дедом Морозом, просто много дел других. Часто приходится писать сценарии на «елочные» представления, поздравления нашим актерам с юбилеем. Всегда ко мне обращается художественный руководитель с просьбой что-нибудь сочинить, хотя он и сам прекрасно сочиняет. Вот на Деда Мороза времени и не хватает.
=По совету Юрия Бурэ вы начали заниматься детским творчеством. Как зритель оценивает эти труды?
=Все зависит от материала. Есть пьесы сложные в постановке. Тебе приходится придумывать вместе с актерами, что-то интересное, различные ходы. К примеру, нынешнюю постановку сказки «Снежная королева», мы не можем сделать в полном объеме, потому что для этого потребуется вся труппа театра. А мы ограничены главными действующими лицами, так как параллельно репетируется другой спектакль. Приходится все время что-то придумывать. Например, текст автора отдать Ворону, для связок между эпизодами. Очень многое зависит от сценографии, от художника. Потому что надо сделать волшебную сказку с декорациями. Немало зависит и от музыки со светом. Вот сочетание всех этих факторов, и приводит к рождению сказки. В данном случае, сказка понравилась и детям, и взрослым. Хотя там есть одна песня: «уж розы в долинах цветут младенец-Христос с нами тут», вроде бы не имеющая отношения к празднику. Но мы подумали: католическое Рождество прошло, скоро наше, почему бы и не спеть? И мы оставили этот текст. Ладно, в советское время – запрещалось, но сейчас мы можем к этому обратиться. Дай Бог, чтобы так всегда оставалось.
=А много ли детей приходит сегодня в театр?
=Много! Я сейчас говорю не только о новогодних сказках, когда детей очень много, но и о других спектаклях нашего репертуара, на которые приходит большое количество детей и молодежи. Нам радостно, что они идут на классику: «Гамлет», «Горе от ума», другие спектакли. Это наш потенциальный зритель в будущем. Хорошо, что они воспитываются на классике. На мой взгляд, столичные театры вообще переходят грань, изгаляясь над русской и зарубежной классикой, просто извращая все. Это ужасно! Потому что театр, помимо развлекательной, несет и воспитательную функцию. Воспитывать зрителя на мате, на обнаженных артистах – неверно в корне. Хорошо, что наше министерство культуры обратило на это внимание. Нельзя наш традиционный русский театр опускать ниже плинтуса. Слава Богу, Курский театр не идет по этому пути.
=Виктор Александрович! Мы с вами говорим в культурном заведении о культуре России. Известно, что в Советском союзе была широко распространена цензура. Было множество призывов за ее отмену и, когда это случилось, все вздохнули с облегчением. В тоже время, в эпоху СССР, фильтровалось не только хорошее, но и плохое. Чего нельзя сказать о современном времени. Как, по-вашему, должна происходить сегодня фильтрация, чтобы отделять необходимое, от нежелательного?
-В свое время, когда разрешили ставить – ВСЕ, чем это закончилось? Вернулись к классике, к лучшим пьесам мирового репертуара. Чернуха не прошла. Цензура необходима, но не та, которая была в Советском союзе – нельзя говорить плохо о министрах, о руководителях. Это неправильно. Нужно говорить, поднимать эти вопросы, обсуждать проблемы. Что касается цензуры, которая направлена на то, чтобы сохранить достоинство нашего народа, нашу историю, историческую правду? Мне кажется, здесь нужно ее применять. Если бы я начинал цензурировать, то в первую очередь обратился бы к телевидению. Потому что, когда показывают нам наших миллиардеров, как они мучаются, в сравнении с тем, что пол страны живет на грани бедности. Меня это – раздражает. Или, когда показывают наших «звезд». Я вообще не понимаю, кто это такие. Ведь в советское время никогда не было понятия «звезда». Спела девочка одну песню, непонятного содержания и на утро она уже «звезда». Я понимаю, Магомаев был – «звезда», или Марк Бернес, хотя сами они так не считали. Еще бы наложил цензуру на Москву. Всегда столица подпитывалась провинцией. Много актеров вышло из «глубинки». И вот в провинции еще сохранилось исконно Русское искусство. Москва, придерживается непонятно каких направлений. Я как-то смотрел по телевизору передачу: сидят «деятели» культуры и говорят, что надо брать пример с Запада. Вы знаете, меня это так удивило! Зачем нам брать Запад, когда там берут пример с нашей традиционной культуры? В Америке – ставят Чехова, в Японии – ставят Чехова! Я считаю, цензура нужна для того, чтобы сохранить наше культурное достояние, наше ВСЕ!
-Да наше ВСЕ – это великая вещь. Сюда можно отнести в первую очередь и Александра Сергеевича Пушкина, и Михаила Юрьевича Лермонтова, который написал: «Печально я гляжу на наше поколенье!». Однако я, в последние несколько лет, наблюдаю постепенное возрождение культуры. На телевидение начали запускать действительно хорошие программы: «Большой джаз»; «Большая опера»; детское шоу «Голос». Чтобы вы сделали, если бы вам предложили организовать культурно-массовое мероприятие в Курске?
-Да, мне тоже нравятся подобные передачи, в том числе с участием детей. Единственное, я могу представить, что происходит за кулисами. Когда одна девочка говорит: — Я буду первой. Другая отвечает: — Нет, я буду первой. Вот здесь и появляется та непонятная «звездность», которая, как мне кажется, портит детей. Я наблюдал за детскими конкурсами красоты, и видел, как плачут дети, когда не занимают первые места! Это же калечит детские души! Если бы у меня было желание организовать большой детский фестиваль или конкурс, то не давал бы им никакие места. Для того, чтобы не калечить детские души. Все дети идут с огромным желанием победить. В советское время тоже присутствовала детская самодеятельность, но не было такого ажиотажа, который происходит в наше время.
-Да, все это печально. Но вернемся к праздничной теме. Новогодние «елки» в театре – это традиция, а кроме них, какие еще подобные спектакли ставят в этом году?
-У нас сейчас идет спектакль «Снежная королева», он считается новогодним. Еще у нас идет «Золушка», поставленная Еленой Гордеевой, «Кот Леопольд». Мне нравится работать для детей, потому что они очень благодарные зрители. Ведь в Новый год не обязательно надо ставить новогоднюю пьесу, данная тематика у нас проходит в фойе перед началом спектакля. Называется это новогодние интермедии. На самом деле пьес, с подходящим содержанием, немного.
-Мне также известно, что вы очень любите готовить, наверно все праздничные столы, у себя дома, организовываете вы.
-Нет, мы вместе с супругой. У нас, в данном случае, нет разделения. Когда я занят – она готовит, когда она занята – я готовлю. К застолью новогоднему обычно мясные блюда готовлю я, салаты и кондитерские изделия – она. Мне больше нравится готовить мясо и рыбу. Правда, фирменный салат из кальмаров – делаю только я. Такая любовь к мясу у меня от отца. Он долгое время жил в Средней Азии и наблюдал за тем, как там готовят мясо и рыбу. Я, в свою очередь, перенял рецепт от него. Есть фирменные новогодние блюда, которые мы всегда с женой готовим. Это заливное, фаршированные перцы, кабачки, голубцы. Аромат стоит на всю квартиру!
-Сейчас будет немного провокационный вопрос. Вы родились восьмого марта, в Международный женский день, кто в этот двойной праздник делает подарки?
-Взаимно! Правда, как правило, мы отмечаем день рождение восьмого в театре, вместе с нашими друзьями актерами, придумываем поздравления нашим актрисам. Но как-то раз мы решили отметить на улице. Поставили, возле театра, мангал. Я делал шашлыки, «ежиков» на мангале, мясные блюда, множество салатов, в том числе из кальмаров. Женщины были в восторге! Правда, это довольно непросто, потому, что приходилось тратить очень много времени. Но им было приятно. А дома все взаимно. Помню, когда я учился в школе – всегда говорил, чтобы не дразнили, что родился девятого марта.
-А что для вас значит сам праздник Нового года?
Смена! Я верю в то, что каждый год, что-то несет. Этот год был тяжелый для нашей страны. Много трагедий, вообще високосный год несет определенные неприятности. То неурожай, хотя у нас, я знаю, собрали рекордный урожай пшеницы. А вот что касается смертей, их было очень много. Поэтому мне хочется, чтобы 2016 поскорее закончился и наступающий 2017 — был более счастливым для всех.
-Курск славен своими культурными традициями. На все концерты у нас приходит довольно немало людей. На ваш взгляд, как сильно изменился зритель с момента начала вашей карьеры?
-Мне кажется, зритель стал более эмоциональным по восприятию спектаклей, менее сдержанный. Не знаю, чем это можно объяснить, может тем, что меняется время, люди, ритм жизни. Хотя, в Курске, всегда был благодарный зритель. И хочу заметить, то, что, когда мы выезжали на гастроли, а сюда приезжали другие театры, курский зритель ждал возвращения нашей труппы. И это очень приятно. Хотя гастроли тоже всегда проходили на «ура», с разными спектаклями. Я это говорю искренне, так как сам присутствовал среди участников. Где бы мы ни были: на Украине, в Белоруссии, в Уфе, в Питере, в Москве. Особенно в столице, Малый театр всегда принимал нас хорошо. Мы занимаем далеко не последнюю нишу в рейтинге российских театров. Например, по посещаемости детских сказок – находимся на первом месте, а по заполняемости залов – на третьем.
-Вы сказали, что сегодня Дедом Морозом не являетесь, находитесь в запасе, но исходя из прошлого опыта, какие подарки дарили Деду Морозу?
-Чаще всего приходится самим дарить, когда родители подходят и просят поздравить их ребенка. И ты, как будто делаешь подарок от себя – дитя радуется до слез. Хотя и Деда Мороза поздравляли, подходили и дарили различные конфетки, воздушные шарики, даже обнимали. Честно говоря, иногда было до слез приятно! Чаще всего подарки были стихотворные: примитивные, детские стишки, но очень трогательные.
-Вы в профессии уже более сорока лет, поэтому она для вас больше, чем просто специальность. Но как вы оцениваете молодых актеров, которые только начали здесь работать?
-Для меня это уже не профессия, а образ жизни, это правда. Когда говорят, что театр для актера – второй дом, тоже истина. Дома я провожу меньше времени, чем в театре. Скажу такую вещь. В сравнении с современными молодыми актерами, в нас бывало больше куража. Мы были веселее, энергичнее, хотя и не всегда дисциплинированными. Но из нас лилась энергия в театре. Мы работали на износ. Некоторые из молодых тоже так работают, но кураж, у них, куда-то уходит. Может из-за того, что приходится много бегать по работам, зарабатывать больше денег. Вот я бы им пожелал больше куража и больше жизненной радости в этой профессии. Даже если актер играет трагедию, серьезную драму, он должен выходить на сцену с хорошим настроением. Так как оно дает импульс для достижения поставленных задач.
-Довольно интересное пожелание! А что бы вы пожелали своим зрителям в Новый год?
-Вы знаете, я часто думал об этом. Во-первых, хочется пожелать того, чего я сам себе желаю, а именно: спокойствия, достатка и радости. Потому что часто нам, в этой жизни, не хватает радости, а радостный человек может горы свернуть. Радости, которая принесет счастье и тебе и тому, кто ждет ее от тебя.
31.12.2016 10:00
автор: Иван Журавлев
